Человек обладает свойством к эмпатии. Притом настолько сильной, что она может переноситься не просто на неодушевлённые предметы, но даже на абстрактные изображения. Поэтому эмоции могут родиться при взгляде на набор кривых линий, смутно напоминающих собаку.
Не смотря на такую чудесную способность большинство с трудом представляет и эмпатирует чему-то невизуальному и незнакомому. Хороший писатель может помочь красным словом, но из сухого текста люди образ не родят.
Мне кажется, это одна из проблем слабого восхищения природой, животными, неуважительного отношения и наплевательства на экологию.

"Я пал духом, - писал Грабер, - Если птица не изменит свой курс, она пролетит всю длину озера Мичиган, почти 250 миль над открытой водой - и это в добавок к 140 милям, которые она покрыла до приближения к озеру. Примерно 400 миль и больше 8 часов полёта без возможности отдохнуть."
Топливо в самолёте заканчивалось, его было слишком мало, чтобы совершить полёт, который птица проделает всего на нескольких граммах жира. С сожалением, Грабер и Тайлор повернули в сторону берега. "Мы не могли рискнуть и последовать туда, куда устремилась эта одинокая, хрупкая птица", - писал Грабер. "В тот момент, когда сигнал [передатчика] замолчал в темноте, я почувствовал безграничное восхищение птицей... Подумав о передатчике, я скривился. Кто сказал, что я имею право добавить почти 3 грамма бесполезного груза к трудностям, которые эта птица встречала на своём пути? Если бы я только мог его сейчас снять. Пусть птица сохранит свои секреты, лишь бы она сама была в порядке. Такого было моё горячее желание. Но ничто не могло изменить то, что было сделано."
[...]
Когда они вновь прибыли к озеру Мичиган, молнии прорезали воздух над водой. Грабер подумал об одинокой птице, тёплой и наполненной жизнью, летящей к своей цели в штормовом небе. Он представил как промокший, слишком уставший, чтобы махать крыльями, дрозд падает штопором в тёмные воды.
[...]
Прошло 10 минут внимательного вслушивания. "Надежды нет, Джим, - наконец сказал Грабер, - поехали домой". Но Тайлор продолжал кружить [на самолёте, перемещая улавливающую антенну]. Минуты текли медленно, как вдруг, два сорок восемь, они оба услышали знакомые щелчки в наушниках. Тайлор сделал ещё круг, потом полетел в сторону сигнала до тех пор, пока Грабер не был убежден - птица продолжала свой полёт по тому же курсу, что она придерживалась с самого вылета из сада в Урбана.
"Никто из нас не произнёс этого вслух, но мы оба вздохнули с облегчением: "Слава Богу! Он справился"".
[...]
Для Грабера полёт дрозда казался чудом, настолько же трудно поддающимся осмыслению как полёт астронавта на Луну. Он никогда не забудет как существо, которое он держал в руках днём, пролетело 400 миль за 8 часов в ту же ночь.
[...]
"Пусть птица сохранит свои секреты, лишь бы она сама была в порядке", - он написал в своём журнале; похоже, он сдержал своё слово: он больше никогда не одевал на дроздов передатчики и не следовал за ними.

Вольный авторский перевод, звиняйте стилистику и грамматику.
И это 8 часов, некоторые птицы летят 8 дней.